Многих ли волнует судьба ветхих зданий в городах? Самый простой подход – снести столетний дом, забыть его историю и построить новый. Команда «Том Сойер Фест» нацелена на то, чтобы сохранять, реставрировать и вписывать в современность дома ушедшей эпохи. Иногда это приобретает форму настоящей борьбы. Мы поговорили с координаторами «Том Сойер Фест» Галиной Зубаировой и Беллой Юговой о том, как им удается заниматься реставрацией домов в Челябинске, вести диалог с властями и застройщиками, а также не опускать руки даже после поджогов уже облагороженных зданий.
– Как в Челябинске появился проект «Том Сойер Фест», и о чем он?
Галина: Проект появился в Челябинске в 2018 году на основе практики, которая началась в Самаре в 2015 году. По России эта идея распространилась довольно быстро – на сегодняшний день около 60-ти городов проводят у себя фестиваль.
Суть в том, что мы собираем волонтёров, средства со спонсоров, привлекаем гранты, инвестиции, ищем поддержку. Мы объединяем разные слои, разных людей, и все вместе восстанавливаем фасады дома, делаем косметический ремонт.
Целей у нас несколько – создать сообщество в городе, дать людям возможность познакомиться, вместе поработать, обменяться знаниями и идеями. Социализирующая составляющая – очень важная часть. Вторая цель – привлечь внимание к сохранению наследия. Когда мы начинали, эта тема была вообще не на слуху. Мы застали те времена, когда люди, которые принимают решения в высоких кругах, о сохранении не говорили. Говорили, что все надо снести, построить новое, красивое, высокое. А вот это всё старье, холупы, дохода не приносят, место ценное занимают, – ценности в них не видели. Не мы пришли и все поменяли. Течение общее по России стало меняться в сторону того, чтобы сохранять, общественность начала говорить о том, что людям нужны эти здания и эта среда. Популяризация и продвижение этих идей – тоже часть целей «Том Сойер Феста».
Идеальная схема «Том Сойер Феста» – пришли общественники, покрасили фасады, сделали косметический ремонт и показали потенциал дома. Дом был старый, страшный, невзрачный, никому не хотелось с этим связываться. Приходит «Том Соейр Фест» и показывает, что он может быть красивым, нужно только вложиться, сделать его общественным пространством, достоянием. Инвестор сам находится и начинается капитальная работа и по реставрации, и по развитию этого места. В Самаре такие кейсы есть, это реально происходит, они этого добились.
Наш опыт печальный. На здание, в котором мы сейчас находимся, – Труда, 89 – у нас большие надежды, и есть реальные шансы сделать здесь общественное пространство. В первую очередь, развитие здания зависит от собственника. Общественники и администрация не могут принимать никаких решений. А тут собственники мы, и мы можем принимать те решения, которые хотим.
– Расскажите про диалог с властями? Как удалось достучаться и объяснить свою позицию?
Галина: В первый год нас никто не знал. Мы сами себя не знали. Мы не понимали, как это будет выглядеть, у нас не было ничего. Сработало то, что я архитектор, работала в реставрационном бюро. Я понимала, что такое реставрация хотя бы примерно. Если бы я была из другой сферы, то вообще бы никакого доверия не было бы. Мы работали с комитетом охраны по моей профессии, они меня знали. Понятно, что пришла девочка, у которой нет юрлица, и она сама хочет дом покрасить. Отнеслись с недоверием и особо нам не помогали тогда. Тогда поддержал Виктор Александрович Ереклинцев, глава Центрального района. Он в нас поверил, вложился, помог найти спонсорские средства, познакомил с нужными людьми, объяснил, кому написать письмо и куда прийти. Очень поддержал в первый год, да и сейчас мы с ним сотрудничаем.
В 2019 году в комитете сменился председатель, что поменяло радикально политику и повестку. До этого она была спорная и сомнительная. Сейчас комитет работает по-другому, он заточен на сохранение и отношения у нас хорошие. Есть совместные проекты и сотрудничество. У нас образовалась рабочая команда, и мы вместе пытаемся что-то придумывать, выкручиваться.
– Как у вас появился этот дом?
Белла: Мы зарегистрировали НКО и сразу подали заявление на выделение нам помещения. У нас было четкое понимание того, что мы хотим: объект культурного наследия. Чтобы реставрировать его, и чтобы в нем жить нам нужно для мастерских площадь не менее 100 кв. метров, нам нужен лекторий и штаб. Был определенный список, который мы указали в письме. Нам позвонили через 2 недели и сказали: «Есть подвал на ЧМЗ, и, кстати, дом на Труда, 89. Если все устраивает, давайте заключать договор». Очень все просто произошло.
– Сколько у нас в Челябинске домов, которые нуждаются в реставрации? Насколько у вас обширное поле для работы?
Галина: В Челябинске довольно много. Мы составляли списки, библиотеку объектов. Дело в том, что у нас возможности ограничены. Элеватор очень нуждается, и мы бы хотели заняться, но мы не можем. Цвиллинга, 8 – тоже нуждается, но такой объем мы не потянем. Таких домов много. По области – еще больше. Там вообще поле не паханное.
Белла: Но выбор дома для фестиваля происходит в несколько этапов. Там куча факторов: кто собственник, есть ли туалет для волонтеров? Нам же нужны определенные условия, чтобы приходили люди. Там бывает на площадке от 3 до 25-ти человек, и всех их надо как-то разместить.
Галина: Нужно, чтобы у собственника было желание развивать эту историю. Это самое первое условие. Чтобы там были объемы работ, которые могут делать волонтёры и специалисты. Когда мы искали, у нас выделилось 3 претендента: Российская, 128, Советская 21 и Переселенческий детский садик.
– Почему люди хотят работать в вашем проекте? Это ведь не «первая помощь» детям или приютам. Почему хотят тратить свое время именно на реставрацию?
Галина: Да, это не первая помощь. Мне кажется, что сироты, онкобольные дети, бездомные, пенсионеры, ветераны – это все очень тяжело эмоционально. Не каждый выдержит эту нагрузку: видеть смерть, болезнь и нищету сложно и неприятно. Этого в жизни и так хватает, и действительно мало героических людей, которые способны это выносить, еще и на энтузиазме волонтёрить.
И при этом есть люди, которым хватает в жизни своих проблем. Они ходят по городу, использую его. Они видят, что что-то не так и хотят участвовать, что-то сделать, но им не дают возможностей. Администрация привыкла действовать самостоятельно и мнения жителей не спрашивать. Подход понятный и устаревший, нужно двигаться дальше. Сейчас начинает работать соучаствующее проектирование и социальное проектирование, есть хорошие попытки это внедрить. Но у этих форматов много изъянов, это для нас еще новая, не отработанная методика.
А вот «Том Сойер Фест» – это очень понятная, простая вещь. Ты делаешь руками вклад, который никуда не уйдет. Он ощутимый, ты увидишь результат, это останется надолго. Ты будешь показывать своим детям фотографии и говорить: «Я своими руками покрасил этот наличник, представляешь!» Да, это тяжелый физический труд, но у нас много офисных работников, которым это только и надо. Это интересно, потому что девочки у нас впервые в жизни работают с болгарками, электроинструментами, и им прикольно. Это необычно. Плюс комьюнити, плюс мероприятия, которые мы проводим. Это как лагерь. Мы в 2019 году поняли, что у нас просто лагерь, где у нас есть расписание, вожатые, прорабы. Была программа, где мы делали что-то полезное, чему-то учились, развлекались. Это приятное времяпрепровождение в команде единомышленников.
– Почему вы занимаете эту позицию, что нужно сохранять старое, а не строить новое, что бы вписалось в формат центра современного города? Почему старое лучше, чем новое?
Галина: Оно не лучше. Во-первых, я живу в Челябинске и вижу очень мало новых зданий, которые бы мне нравились. Чтобы я подумала, что не зря снесли то старое здание и стало лучше. В основном это история, когда сносят под парковку, и это совершенно неправильный подход.
Во-вторых, это варварский подход – все снести и построить новое. Подумай, раскинь мозгами, проведи исследование и пойми, как использовать то, что у тебя есть, вписать это в новое и сделать прибыльным. Это тяжело, это ступень высшего уровня культуры, подхода к делу и застройки. Мы сейчас на уровне «это старая рухлядь, сейчас офигенную шаурмячную поставим, будем бабки рубить». Вот это наш старый подход. И это очень долгий процесс. В первую очередь я делаю ставку на культурное развитие, потому что это наш образ мыслей, наше поведение и решения. Люди, которые принимают решения, они очень медленно поворачиваются в другую сторону и начинают мыслить по-другому.
Кто-то когда-то что-то построил, почему бы это не использовать? Есть же безотходное производство. А знаете, сколько строительного мусора получается в итоге этих сносов? Сколько мы теряем, снося эти здания, и что мы приобретаем? Кто-то сопоставляет эти плюсы и минусы, кто-то взвешивает с разных сторон: экономической, социальной, культурной, образовательной, архитектурной, градостроительной? Куча факторов, но никто этим не занимается! Приходит чиновник и говорит: «Я считаю, что это не обладает никакой исторической ценностью!»
Белла: А есть такие как мы, которые бегают и доказывают эту историческую ценность.
Галина: А есть эксперты, которые проводят аналитическую работу, собирают данные и оценивают здания по балльной шкале. У нас это не развито, у нас это не внедряют. Мы пытаемся пропагандировать и нести в массы то, что надо исследовать, не надо рубить все тупо направо и налево.
– Недавно сгорел дом №86 по улице Российской – один из первых объектов, который вы в 2018 году восстановили вместе с хозяевами. Расскажите о своем взгляде на эту историю.
Галина: Мы знали, что эти дома идут под снос, но они идут под снос 40 лет. И 40 лет жители были на чемоданах. Каждый год им обещали, что дома снесут и их расселят. У нас была довольно безвыходная ситуация, но мы решили попробовать. Другого варианта у нас на тот момент не было: либо мы не проводим фестиваль, либо мы проводим его на том доме. Плюс квартал очень нас зацепил, потому что это уникальная история, когда в центре города сохранилась единообразная одноэтажная деревянная историческая застройка, не испорченная современными знаниями. Это прецедент. Везде все застроено всякими стекляшками. А тут цельная среда, и ценность любого памятника возрастает в разы, когда он находится в своей исторической среде. Если это маленькая точечка, вокруг которой все современно, то это уже не считается. Есть реальная бальная шкала оценки, и этот фактор очень весомый.
Мы боролись, защищали этот квартал, с Челябинским Урбанистом делали исследование на тему того, что не нужно строить развязку, сносить полквартала. Никто нас тогда не послушал.
За 30 дней мы отреставрировали дом с волонтёрами, потратили 120 тысяч, плюс была спонсорская и материальная поддержка, кто-то нам еду приносил. Тогда это был частный сектор, там жили семьи. Нам семья, которая там жила, помогала. Михалыч нам давал инструменты, советовал. Судьба дома была непонятна.
В 2020 году пришло известие, что начали скупать эти участки, появился застройщик. Мы начали искать выходы на него, нашли, связались, поговорили. Договорились сохранять. Они разрабатывали архитектурное решение, и мы предложили не сносить, а вписать туда дома, не теряя параметров застройки. И это была бы уникальная история, где можно было бы сделать коммерцию, общественное пространство. Мы связались с архитекторами, и архитекторы это сделали. Мы пошли на компромисс: сначала требовали, чтобы всю линию застройки сохранили, но сошлись на 3-х домах и еще одном объекте культурного наследия, который и так нельзя снести. Маленький кусочек из 4-х домов был бы напоминанием, что там когда-то было. В проект вписали, все согласовали. Застройщик сказал, что с нашим участием будет все восстанавливаться. Собирались делать консервацию домов, потому что там мародерят, грабят, жгут. Уже были на тот момент пожары. Нужно было все заколачивать, доступ ограничивать, от осадков крыши закрывать. Предлагали свою помощь, было полное содействие, взаимопонимание и согласие.
Фонд нам дает на это деньги. Экстренно за 3 дня мы собрали 120 тысяч на работу, команду, программу, за один день – автовышка, краны, генераторы. В последний день нам звонят и говорят: «Ничего не получается, все отменяйте». Мы не поняли в чем дело до сих пор. Единственный ответ: частная собственность. Пока проект не разработан и не прошел общественные слушания, – делать ничего нельзя.
Почему можно разрушать, жечь и грабить эти дома, а сохранять, консервировать и огораживать забором – нельзя? Этого ответа у нас нет.
И происходит пожар на нашем доме. Сначала горели дома рядом, а теперь прямо наш. У нас прошло открытие фестиваля, и на следующий день сгорает дом. Мы подняли вой, всколыхнули СМИ и общественность. Все писали об этом, очень поддерживали. Это был информационный взрыв. И дальше ничего.
Спросили у собственника, можем ли мы демонтировать хотя бы наличники. Сначала «нет», потом «да», потом «что хотите – забирайте». К нам приехал основатель «Том Сойер Феста» из Самары, руководитель фонда «Внимание». Мы вместе вышли на местность всё это обсудить, и пришли к решению, что демонтировать это ни в коем случае нельзя, потому что если физически дома покинут территорию, то уже проще забыть всю эту историю про сохранение и сделать там парковочку. Физически они должны хоть в каком виде там присутствовать.
Сейчас мы хотим ждать разработки проекта, общественных слушаний. Мы запустили историческое исследование – у нас девушка очень профессионально копает все архивы, общается с краеведами, свидетелями исторических событий, связанных с этими домами. Мы готовим это исследование, оформляем его. Это будет наша аргументация в пользу исторической ценности. Сейчас еще думаем об экономическом исследовании, потому что это может приносить пользу, выгоду и стать изюминкой застройки. Будем бить аргументами, больше ничего делать пока не можем.
– Вам не удается узнать, кто совершил поджог?
Галина: Собственник должен получить заключение от МЧС, и мы еще с ним не связывались. И мы не знаем, позволит ли он нам ознакомиться с ним или нет. Но на законном основании требовать расследование может только собственник, если у него пострадало имущество. Собственник не считает, что его имущество пострадало, возбуждать расследования он не собирается. Мы как общественники можем только просить.
– Расскажите, какие у вас планы на будущее?
Белла: Будем реставрировать вот этот дом на Труда, 89 в 2022 и 2023 году, сейчас проведем противоаварийные работы, а потом будем делать архитектурное решение. По предварительным расчетам проект реставрации будет стоить от 3-х миллионов. Несколько домов у нас пока нет ресурсов брать. Помимо этого дома в Челябинске мы также занимаемся сохранением ГЭС «Пороги». На этой старинной гидроэлектростанции мы побывали в 2020 году, проводили там противоаварийные работы и консервацию оборудования. В первый выезд мы вывозили 40 волонтёров на 2 дня, во второй уже меньше, в октябре. Нас очень поддержала Сатка, сейчас мы ведем переговоры с ними. Также мы входим в рабочую группу по сохранению «Порогов» вместе с Комитетом охраны объектов культурного наследия и администрацией Сатки. Сейчас мы планируем собрать деньги на проект благоустройства, потому что плотина находится в аварийном состоянии, и, прежде всего, нужно обезопасить это место от туристов. Хотим провести соучаствующее проектирование, потому что, когда мы приехали на эту территорию, мы поняли, что есть очень много заинтересованных. Нацелены всех объединить, понять, что нужно людям, администрации и кто будет за этим следить.
Также мы решаем, заводим в этом доме отопление на зиму или нет, но работать, проводить мастер-классы здесь мы очень хотим. Весной у нас будет Школа каменного зодчества: будем учиться зачищать камень, декомпановывать. Хотим сделать внутренние работы и, перейдя к главному фасаду, уже все уметь.